Забыл сон зафиксировать: на меня напал кто-то. Вернее я почувствовал присутствие  постороннего и его слияние—внедрение в часть моего тела. Я оказался в полусне — т.е. догадался что надо спросить это нечто — поскольку оно отдельно от меня и должно знать, что-то большее чем я.
Из меня посыпались вопросы. — любопытное ощущение. граница смерти. Но, не ответило...
Кто я? Зачем? Что потом? Зачем тебе это? просто ешь меня? энергия? За хреном вообще всё это.

Немного напрягусь — доделаю эти две книги. и в сторожа! тогда счастье, думаю. Наблюдение и ожидание. Ожидание простых радостей. Не надо ненужного рисования. бессмысленного выдавливания образов.  ...семечки закапывать, нормальный смысл. Наблюдать как деменция протекает сквозь щели, проступают вены и прочее такое. Кто грустит? Кто-то грустит, но не пойму пока.
несколько часов решить идти ли на открытие выставки. Ставлю на то, что не пойду.

 Слушая Юнга «Человек и его символы» чувствую себя полным ничтожеством. Но не понимаю до конца — может это и хорошо?.

Вчера почти вывалился из привычной реальности. Действовал на автопилоте, не понимаю зачем мне это. Галерея, например. Шел, пересекая Тверские Ямские. Увидел впервые робота доставщика. Впервые! 
Мои ноги отваливались по мере продвижения и решил что Кузнецкого Моста не дойти. Избежал искушения поесть в Джаганнате, и визита в Перекресток. Но радости нет. Есть привязанность к телесному. Прекрасно.

Головин Страх смерти

Купили две работы. Две любимые. (главное не помчаться в продуктовый, а наоборот — сжаться. потому что важное другое. Не упустить бы)  на фоне благодарности и любви разрезал последний Cezanne и набросал снова — уходящего Энтомолога. Конечно, его теперь легко заболтать и вообще испортить. Но это чувство довольно редкое — рисовать из любви. Будто нет несчастий.
А в «Кр. карандаше» нет того Ханнемюле, что нужен. Фабриано, забыл — хорош ли?

отечественная бумага — рыхлая как болото. Но сыр же научились делать....

В передаче на секунду акцентировали—годы войны никак не отразились на творчестве Ренуара. Писал так, словно не было никакого слома эпох.
Словно Ролан Гаррос не придумал установить пулемет на свой самолет.
Чтобы бешенно строчить из него по врагу... бешенно строчить.

Утром съездил на Пойму. забыл, что такое босиком стоять на земле, слушать птиц. Видел выдру, сидел над ее норой и ждал полчаса, но видимо у них несколько выходов в норах.
Посадил два прошлогодних саженца из семян. Они простояли зелеными всю зиму и поэтому, кажется, истощены и при смерти.  Предстоящие заморозки или простимулируют или убьют.

Навестил тополь посаженный в прошлом году. Перезимовал и пустил листья. Шашлычники его пока тронули.

Вот вроде и смысл. Но как же он зависит от тех же шашлычников. Надо просто побольше сажать, и не привязываться к каждому. И глупо, конечно сажать мелкое там, где концентрируются агрессивные персоны.

N. начал раздражать смехуечками по поводу других людей. Их пути. Конечно, он оговаривается при этом, что мы все тут не святые, но эти оговорки — говорящие. (мне лично)
Папа умер по его словам (я, говорит, не знаю, но мне кажется) не в Пасху, а раньше, в страстную неделю, а Ватикан скрывал. Зачем ему это? не Ватикану, а N.? Он всё еще важен мне. Я его слушаю, хотя 90% произнесенного мимо ушей. Поди тут разберись. 

Курил трубку в парке и чувствовал жопой как проносятся вагоны метро под землей.
500 бумажными и 1200 на карте. 200 на тройке.
месяц как был последний бассейн. В это мгновение кто-то плывет, кто-то в сауне...
Как и те кто в поезде под землей. И у всех почему-то есть востребованность и деньги.
И тысячи окон, кухонь, где ножами стучат разрезая огурцы. Потом встал и шатаясь (из-за табака) смотрел на окна.
Никаких эгрегоров. Ты совсем ничей. Ни художник, ни муж, ни друг. Думаешь на русском. Интересно, там, куда ведет «кротовая нора» ведь нет никакого русского. Кто будет скучать? 

Кротовая нора.
куда угодно. здесь ведь всё равно скверно.
Хотя и солнечно, и листья появились.
зеленые.
и дельфины поют, а вода булькает.
потому что никому не нужен.
вот-вот покопайся. Ведь если не нужен, то не больно и прыгнуть в эту нору.
Там по любому не хуже, чем тут.
какой смысл слушать дельфинов и ловить ветер щекой?
Сейчас (кажется) пойму, но пока нет.

Длинный сон: я вдруг должен играть в спектакле. А именно петь. маленький фрагмент, но всё же.
Это, естественно, в театре БЮ. Но его не было во сне. Только Игорь и странный актер, напарник. Казах? я забыл текст и одежду. буквально без штанов. И страшно невероятно. до финала, к сож. не досмотрел. К чему сон?

Если на себя можно «забить», то ответственность за других, увы никаким обезболивающим не снимается.

Каждый новый кризис с книгой, и правда, все разрушительней. Природа тебе подсказывает — иди уже сторожем, а ты тупой.

Если забыть что все плохо и начать радостно что-то воспринимать, тут же прилет мощный по башке, с унижением и по самому больному. Поэтому надо всегда помнить, что всё скверно. Жить в тоске. И растворять «я». Ведь для этого я выбрал себе такую судьбу?

10:48 нет меня, некому страдать. Но. некому и сострадать. и вот тебе нравственный тупик.
а все равно Владимир гонит стадо к реке (?) 

(в 8:30 по московскому ум. п.р. Франциск)

 с 500-ми рублями на счету и дурак сможет постится.
Теперь, когда там скопилось 2000 руб. запрещаю себе траты. Ага? Съел?
Сегодня даже из дома не вышел.

Вынужденная аскеза развращает. только и думаешь о пожрать. На свалившийся гонорар бежишь за сыром. «Перекресток» — храм. СПАР вообще кафедральный собор...  

 

в предыдущем испортил пень. Решил перерисовать пень, но в этот раз испортил другое.
Как всегда. Что ж такое.

Не выходит этот блок снять. (с «Компасом»)

 искусство как действие без цели

«Когда человек творит или воспринимает искусство не ради пользы, а ради самого акта творчества или сотворчества в восприятии произведения, — он выходит в пространство подлинной свободы. Это не столько утрата смысла (остается, как минимум, смысл, «которому названья доселе не нашла еще людская речь»), сколько форма сопротивления редукции, сведению бытия к функции. Искусство утверждает самоценность существования, не нуждающегося в оправдании целями и проектами.»

«Отказ от целеполагания в искусстве можно сопоставить с практикой «умирания эго»

«...важен не результат, а сам выход в иную реальность, где обретения и достижения лишены смысла. Здесь гениальность, искусство и духовная практика сходятся, во всех трёх случаях освобождение от воли открывает путь к вечному в пределах временного.»

(у Тираспольского)

 

Старый, крайне неудачный рисунок вдруг перерисовался (в голове) в удачный.
непонятный мне пока феномен — а почему тогда вышло говно? 
не знаю слов, чтобы выразить. прямо чувствую пустоты в голове — ык — мык...
Никто никого не посылал испытать меня на любовь во время чумы. Или посылал?  

Неслучайно с деньгами ситуация. я не в ту дверь упорно долблюсь. всего лишь. 

 

 

Вроде улучшил корпус в сторону большей паучести, но снова уныло расположены глаза и слишком уныло — часы. В многоглазии  никак не выйду из шаблона

...когда рисование из путешествия превращается в «не ударить в грязь лицом» тут же и жопа.
Так просто, а всё время забываю.
Рисование это путешествие меня ребенка в летние каникулы по глинистой дорожке.

а не «понравлюсь не понравлюсь» «докажу не докажу», гавнолия, могулия и т.д. 

 

Сегодня в полусне видел реальную квартиру и в ней фигуры, человекообразных, но чужих. От них исходила не враждебность, но чужесть. Они словно презирали. Возможно им нужно мое пространство? Воплотиться.

 

Обращая свое внимание на «тонкое» чувствую пустоту. непонятно как ее описать.
отсутствие воздуха, а значит и звука и пространства, чего-бы то ни было. в том числе эмоций. Может и посмертие таково?

Что же есть? желание вкусовых ощущений. Тактильных: морского ветра на щеке, солнечного тепла, горячего кофе или острого перца. боль оторванных заусенцев. Или вот, поверхность кривых разрушенных зубов.
Скоро много боли (никто не молодеет в окружении)

Как же рисовать-то? не свое, а то что нужно другим.

 

 

 

Ездил на велосипеде в Покровское Стрешнево. в итоге доехал до головинского кладбища.
Вдруг заметил что стал обращать внимание на еле передвигающихся согбенных старичков с палками. С мыслью, что скоро.
Потом в парке сел выкурить трубку и представил, что мимо идет Норштейн. Я здороваюсь, он садится рядом и я веду с ним беседу полчаса. Т.е. реальных полчаса я рассказываю воображаемому Норштейну про себя. Спросил у него где он берет деньги на жизнь. Он, конечно не ответил.

Всего то три дня без бассейна, а словно отрезало. Ведь никогда уже.